Здесь находятся изображения, информация из каталогов и экспертная оценка бон.
При нажатии "?" - справа от изображения, разворачивается информация из каталогов.
Боны на продажу выставлены в разделе "МАГАЗИН".

Архангельск

10, Рубль, 1918, 100 $
Архангельское отделение ГБ, советский вып, без регистрации, R-1654р

Архангельск

25, Рубль, 1918, 120 $
Архангельское отделение ГБ, советский вып, без регистрации, R-1655р

Архангельск

25, Рубль, 1918, 100 $
Архангельское отделение ГБ, белогвардейский вып, с регистрацией, R-1658р

Львов

100, Крона, 1915, 200 $
Городская управа, кассовая ассигнация, R-1664

Львов

50, Геллер, 1919, 40 $
Городская управа, бон, R-1665

Борислав, Львовская обл, (Галиция)

1, Корона, 1914, 500 $
Нефтяной союз "Премьер", Управление волостью (версия R), R-1672

Броды, Галиция

1, Гривна, 1919, 130 $
Комісаріят, Знак грошевий, R-1675

Броды, Галиция

5, Гривен, 1919, от 100 $
Комісаріят, Знак грошевий, R-1677

Дрогобыч, Галиция

1, Крона, 1914, от 200 $
Промышленный банк для Галиции и Ладомерии, Бона, R-1683

Мурманск

10, Рубль, 1918, 500 $
Чек Архангельского отделения ГБ с печатью, R-1692р

Свердловск, Урал

300, грамм, 1947, 10 $
Карточка на хлеб, детская, ДК-1700.12

Псков

1, Рубль, 1918, 40 $
Общество Взаимного Кредита, R-1711р

Псков

5, Рубль, 1918, 50 $
Общество Взаимного Кредита, R-1712р

Псков, Общественное управление

10, Рубль, 1918, 100-200 $
Городской 4% краткосрочный заем, R-1713р

В ночь на 25-е февраля 1918 года остатки царской армии прокатились через Псков, беспорядочно отступая
перед германцами, и к утру того же дня город был уже оккупирован. Захватив Псков и Остров, германцы
перестали расширять зону оккупации и таким образом Псковский и Островский уезды оказались отрезанными от РСФСР.

Насколько можно судить по местным газетам того времени, финансовое положение города было отчаянное,
так как все ценные бумаги и деньги перед захватом города эвакуировали в Ярославль и Кострому. Городская
касса - была пуста. Субсидии получить было не от кого, так как город был совершенно отрезан от
республики, а германцы и не помышляли об укреплении городского хозяйства. Они чувствовали, что
владеть городом им долго не придется и поэтому еще больше обескровливали его, вывозя в Германию
машины, запасы льна, кожи, резину и т. д. Городу приходилось рассчитывать только на свои силы.
Обычные городские сборы и налоги, даже чрезвычайные, как, например сбор с возов, проезжавших
через два Псковских моста, не могли, конечно, поправить катастрофического положения. Вот при
каких условиях возникла мысль о городском займе.

Условия для выпуска городского займа обычного типа были неблагоприятны, так как население не могло
доверчиво и сочувственно отнестись к нему вследствие следующих причин:

1. Положение города было весьма неопределенным; в ближайшем будущем он мог или окончательно
перейти в руки германцев или же отойти к РСФСР. И в том, и в другом случае заем был бы безусловно
аннулирован (как это в действительности потом и случилось).

2. Имущая часть населения не думала, конечно, вкладывать свои капиталы в денежные бумаги местного
значения, потому что была наготове, в случае прихода Красных войск, покинуть город. Да и самый заем
не представлял для них выгод, так как мог быть обеспечен только городским имуществом, которое у всех
на глазах ежедневно уплывало в Германию.

3. Рабочая часть населения вообще не могла подписываться на заем, да и не имела никакого желания,
правильно расценивая Городскую думу, как белогвардейскую форму власти, помогать которой — значило
идти против своих классовых интересов и убеждений.

Как видно из положения, Городская дума в погоне за средствами отступила от известного правила буржуазии
„оберегания частного капитала" и имела смелость прибегнуть к замаскированному названием займа прогрессивному налогу. Таким образом, этот заем является своеобразным налогом на буржуазию.

Распространялся заем следующим образом: всем лицам и учреждения, поименованным в 1 пункте положения,
предъявлялся окладной лист с указанием, на какую сумму должен быть приобретен заем. По внесении указанной
суммы выдавалась предварительная квитанция, каковая затем обменивалась на облигацию. С какого точно времени
начался этот обмен — неизвестно, но можно предполагать, что в конце апреля, так как 27 апреля Управа получила
облигации из типографии по пронумеровании.

Изготовлено было облигаций 10 руб. достоинства— 107 000 шт., 40 руб.— 8 000 шт., 100 руб. —4 000 шт.
и 500 руб.— 500 штук.

Первоначально было изготовлено несколько пробных образцов. Один из них был Управой утвержден и по нему
и было отпечатано указанное количество облигаций, каковые были скреплены в книжки по 50 штук в каждой,
пронумеровывалась в 5 местах: 1 раз на самой облигации и по одному разу на 4 купонах.

После пронумерсвания книжки поступали кассиру Управы, который и подготовлял ранее по одной книжке каждой
купюры к выдаче, путем наложения особой печати, стан ее аккуратно в определенном месте (в левом верхнем
углу) и подписания самой облигации ее 4-х купонов. 500-рублевые облигации выдавались реже других и в меньшем
количестве, так как крупных предприятий, для которых они предназначались, в Пскове было очень мало. Поэтому
кассир книжку этих облигаций снабжал только печатью, а подписывал в момент выдачи.

Выдавая облигацию, кассир ставил на ней наверху вне рамки рисунка каучуковым штемпелем обычной фиолетовой
штемпельной краской отметку „%% за 1918 г. уплочены".

В конце года, когда проценты не уплачивались, таким же штемпелем ставилась дата выдачи. Обычно последняя
относится к ноябрю и декабрю.

Штемпеля всегда ставились на одном и том же определенном месте, и различные отклонения, напр. перевертки,
встречаются весьма редко. Облигация 100 рублевого достоинства за № 3 известна со штемпелем „гербовый сбор
уплачен", стоящим на обычном месте, а штемпель „%% за 1918 г. уплачены", стоит рядом. Случайная ли это
опечатка или вначале все облигации снабжались двойным штемпелем—неизвестно.

Другим неясным вопросом являются штемпеля с датой конца ноября и декабря, так как в это время Псков уже был
советским. Таким образом можно предполагать, что лица, не приобревшие займа при белых, приобретали его уже
при красных.

Законченными облигациями следует, очевидно, считать только те, которые имеют печать, подпись кассира и оттиск
одного из вышеуказанных штемпелей.

К моменту аннулирования займа было выдано облигаций: 10 руб. около 3 000 шт., 40 руб. около 1 000 шт.,
100 руб.—554 шт. и 500 руб.—120 шт.

Выяснить точное количество выданных 100 и 500 руб. удалось благодаря следующему обстоятельству: кассир
управы после прекращения выдачи облигаций взял себе по одной заготовленной и начатой уже книжке каждой
купюры на память. Затем, по его словам, книжки 10 и 40 руб. достоинства он сжег, а 100 и 500 руб. подарил.
Установлено, что в этих книжках оставшиеся облигации начинались с № 121—500 руб. и с № 555— 100 руб.

Таким образом картина распределения займа получается следующая:

Номинал 10 р
Осталось не выданным 10 000 шт
Приготовлено 3 000 шт
Отпечатано 7 000 шт.
Выдано 0

Номинал 40 р
Осталось не выданным 8 010 шт
Приготовлено 1000 шт
Отпечатано 7000 шт
Выдано 0

Номинал 10 р
Осталось не выданным
Приготовлено
Отпечатано
Выдано

Номинал 100 р
Осталось не выданным 4000 шт
Приготовлено 554 шт
Отпечатано 3400 шт
Выдано 46 шт

Номинал 500 р
Осталось не выданным 500
Приготовлено 120
Отпечатано 350
Выдано 30

Нумеровались облигации ручным нумератором черной краской. Из выданных 120 шт. 500 руб. облигаций обнаружено
и находится до сего времени всего 2 экз. Объясняется это тем, что вся крупная буржуазия, в руках коей
сосредоточены были эти облигации, при вступлении советских войск бежала за границу.

Из этой таблицы мы видим, что опасение Городской думы о плохом расхождении займа, заставившее ее сделать
его принудительным, оправдали себя, и заем, несмотря на обязательность, расходился очень туго. Это же
подтверждает и объявление от 24 сентября, подписанное градоначальником Пскова, напоминающее о необходимости
внесения займа и угрожающее репрессиями лицам, кои не внесут такового до 15 октября.